Режиссёр ведёт главную метафору спектакля до самого конца: в финале Карандышев, убивая Ларису, стреляет в контрабас. Фото Алексея Фадеева.
Режиссёр из театра на Малой Бронной показал своё видение классики.
Когда сегодня театр выбирает для постановки хорошо известную зрителю пьесу, это всегда большой риск. Особенно трудно режиссёру тягаться с успешной экранизацией, которая прочно укореняет в зрительском сознании характеры и лица каждого персонажа. Молодому москвичу Артемию Николаеву и актёрам труппы каменского театра удалось почти невозможное: они создали свою «Бесприданницу».
Николаев освободил героев Островского от чёткого исторического контекста. В созданном художником Анной Фёдоровой белом мире всё слишком прилично, чисто, почти стерильно. Каждый герой носит в себе свою боль, свой невроз, который, несмотря на подавление, рано или поздно должен проявиться: зацикленная на мужчинах Харита Игнатьевна (Лариса Комаленкова), сдерживающий страстные порывы Вожеватов (Иван Цыганков), запивающий водкой профессиональную нереализованность Робинзон (Владимир Скрябин). Наиболее явно это проявляется у Карандышева (Иван Шмаков). Перед зрителем предстаёт не забитый «маленький человек», но полный комплексов моральный садист, который должен стать домашним тираном. Шмаков блестяще ломает стереотипы относительно своего персонажа: неспешность в пластике, жёсткость в голосе, холодный расчёт в поступках. На его фоне Паратов в исполнении Вячеслава Соловиченко кажется слабым, стареющим, жаждущим покоя человеком, на один день окунувшимся в блеск своей прошлой свободной от обязательств жизни. Объединяет их только одно: они не способны справиться с Ларисой. Инга Матис смогла рассказать историю сильной, живущей по своим правилам женщины. В каждой её интонации смелость, в каждом жесте демонстративная закрытость или, наоборот, вызов: она отчаянно сопротивляется миру, полному боли, нелюбви. Предложенная режиссёром метафора (Лариса контрабас) усиливает это ощущение. Очень эффектный, но совершенно бесполезный в сложившихся обстоятельствах предмет мешает всем, кроме Ларисы, которая, несмотря на свою хрупкость, легко носит с собой эту эксцентричную тяжесть. Громоздкий инструмент кажется инородным, экзотичным и, что самое главное, бесхозным мастера, способного сыграть на нём хоть что-нибудь внятное, нет. Да и самой Ларисе совладать со своей уникальной природой, одуряющей красотой очень сложно. В финальном монологе она говорит о болезни, которая может вернуться страх рецидива безумия очевиден (ещё один невроз).
Самый разумный персонаж в этой новой «Бесприданнице» Кнуров (Геннадий Ильин). Он единственный способен совладать со своими демонами, обратить их себе во благо и увидеть любую ситуацию так, как она есть. Этот Кнуров самый здравомыслящий из всех, и потому ему наиболее трудно в глубоко невротичном мире.
Выстроив на сцене пространство, полное метафор, настояв на своём авторском прочтении текста Островского, режиссёр Артемий Николаев предложил каменским зрителям новую, непривычную для них форму театра. В этом театре предметы и костюмы из разных столетий легко соединяются, а персонажи знакомой истории совершенно не похожи на тех, что на экране телевизора (в антракте только и были слышны сравнения спектакля с фильмом Рязанова «Жестокий романс»). Возможно, для неподготовленного восприятия на первый раз и тяжеловато. Но полезно, как минимум.
Артемий Николаев режиссёр московский и потому уехал сразу же после премьеры. Перед актёрами «Драмы номер три» стоит теперь труднейшая задача: необходимо сохранить атмосферу спектакля, не дать ему развалиться, чтобы и у жителей области появилась возможность увидеть эту новую «Бесприданницу».